«Яблоня Фроленко» в Шлиссельбургской крепости – памятник истории и природы (1902–2019)

Опубликовано Пятница, 05 июля 2019

Михаил Федорович Фроленко – народоволец, узник Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, провел в одиночном заключении 24 года (1882–1905).

М.Ф. Фроленко родился в ноябре 1848 года в Ставрополе в бедной семье отставного фельдфебеля, который служил смотрителем каменноугольных копей. Отец умер, когда сыну было семь лет. Мать с трудом собирала деньги поденной и швейной работой, чтобы дать сыну образование. Окончив уездное училище, Михаил поступил в гимназию. Учение давалось ему легко, и он быстро попал в число первых учеников. Годы обучения в гимназии совпали с важнейшими событиями в стране – освобождение крестьян, реформы, обещания новых – все это возбуждало толки, надежды, критику, разочарование. Позднее Фроленко вспоминал о том, что «новые мысли, передовые идеи носились в воздухе, усваивались и оставались надолго в душе».

Фроленко кончил гимназию в 1870 году, четвертым учеником по классическому отделению, что давало ему право поступать в университет. Но из-за отсутствия средств он решил поступить в Константиновское военное училище в Петербурге. Однако солдатских сыновей в училище не принимали, и Фроленко поступил в Технологический институт, зарабатывая на жизнь частными уроками. Через год переехал в Москву в Петровско-Разумовскую земледельческую академию. И здесь, как и в Петербурге, жил уроками, часто голодал. Много лет спустя, в Шлиссельбургской крепости, он рассказывал Вере Николаевне Фигнер, как однажды, перебрав все ресурсы и источники денежных оборотов, он решил, что ему ничего не остается, как только искать чего-нибудь на улице. «Я был уверен, – говорил он, – что в таком большом городе, как Москва, ежедневно происходят потери, и не может быть, чтобы в этот день кто-нибудь чего-нибудь не потерял». С этой уверенностью он пошел бродить по улицам, упорно глядя себе под ноги и ища глазами по земле. Он исколесил таким образом много улиц и переулков. Все поиски были напрасны. Но вот он видит небольшой буроватый комочек… поднимает, развертывает… и, о ра-дость! оказывается, что это две смятые рублевые бумажки. Нечего и говорить, что в этот вечер на столе его чердака были хлеб и колбаса, чай и сахар.

Знакомство с революционно настроенной молодежью («чайковцы») определило его дальнейшую судьбу. Наступала эпоха «хождения в народ». Описывая энтузиазм, которым с осени 1875 года была охвачена молодежь, Кравчинский отмечал: «Ничего подобного не было ни раньше, ни после. Казалось, тут действовало скорей какое-то откровение, чем пропаганда… точно какой-то могучий клик, исходивший неизвестно откуда, пронесся по стране, призывая всех, в ком была живая душа, на великое дело спасения родины и человечества».

Фроленко уехал на Урал, чтобы там вести пропаганду среди крестьян и рабочих. Вернувшись через несколько месяцев в Москву, где уже начинались аресты, он перешел на нелегальное положение. Так с 1874 года он жил жизнью профессионального революционера, без постоянного имени и дома. Жизнь его была полна скитаний и героических дел. Необычайная искренность, простота и отвращение к громким, эффектным фразам были его характерными чертами. Рассудительный, хладнокровный, человек дела, Фроленко пользовался большим уважением среди товарищей. Ни одно серьезное дело не обходилось без его совета или участия. Самые опасные поручения он выполнял хладнокровно и отважно, относился к ним, как к самым обыденным поступкам.

В марте 1877 года он принял участие в освобождении революционера-народника Виктора Костюрина, содержавшегося в тюремной камере при жандармских казармах в Одессе. Освобождение Костюрина вызвало переполох среди жандармов. Они перевернули весь город, но ни беглеца, ни организаторов побега не нашли. Деятельная натура Фроленко, его кипучая энергия требовали нового дела. Таким делом стало освобождение народников Я.В. Стефановича, Л.Г. Дейча и И.В. Бохановского из киевской тюрьмы. Они обвинялись по делу Чигиринского заговора. Летом 1877 года в нескольких волостях Чигиринского уезда Киевской губернии происходили волнения крестьян из-за передела земли. Стефанович, Дейч и Бохановский решили поднять восстание крестьян против помещиков, организовав для этого «Тайную дружину», в которую вошло несколько сот крестьян. Заговор был раскрыт, а организаторы его заключены в тюрьму.

Находчивость, бесстрашие, редкое самообладание Фроленко помогли ему сделать то, что казалось невозможным. Он поступил в тюремные надзиратели. Усердным исполнением обязанностей и безупречным поведением он заслужил доверие тюремного начальства. За три с половиной месяца службы Фроленко хорошо изучил тюремные порядки, достал солдатское обмундирование, подобрал ключи к камерам Стефановича, Дейча и Бохановского. Позднее, в воспоминаниях, Михаил Федорович рассказал о последнем дне в тюрьме. 27 мая, день дежурства, прошел спокойно. После вечерней поверки он открыл камеры и выпустил беглецов. Когда они проходили по коридору, случилась ужасная вещь: Бохановский в темноте споткнулся и, чтобы не упасть, схватился за веревку колокола, в который звонили тревогу. Громкий звон огласил всю тюрьму. «Ужас, позор, комизм нашего несчастия, – рассказывал он позднее С. Кравчинскому, – как молния мелькнули перед моими глазами. Мы были уверены, что все погибло. Уже слышен был в коридоре шум часовых, торопливо встававших солдат. Но Михайло не растерялся. Он ве-лел нам попрятаться, кто куда может, а сам побежал в кордегардию сказать, что веревку нечаянно зацепил он». Понемногу в тюрьме все стихло. Оставалось самое трудное: пройти сквозь тюремные ворота мимо часового. Но часовой, услышав голос знакомого надзирателя: «Смена идет!», открыл ворота.

17 марта 1881 года Фроленко был арестован на квартире Н. Кибальчича на Лиговском проспекте, в доме 83. Ему было предъявлено обвинение в участии в подготовке покушения на императора Александра II.

Следствие продолжалось несколько месяцев. 9–15 февраля 1882 года в Особом присутствии правительствующего Сената слушалось дело по обвинению 20 народовольцев: М.Ф. Фроленко, А.Д. Михайлова, Н.А. Морозова. Н.Е. Суханова, Г.П. Исаева, А.И. Баранникова, Т.И. Лебедевой и других – в принадлежности к социально-революционной партии «Народная Воля» и участии в террористических актах. Процесс «20-ти» слушался при закрытых дверях, в зал не были допущены родственники, корреспонденты, даже адвокаты. М.Ф. Фроленко заявил на суде: «Я принадлежу к партии «Народная Воля»…В 1879 году я, подобно многим другим решился способствовать передаче власти в руки самого народа. Признавая для достижения этой цели необходимым прежде всего организацию сильной партии, я передал себя вполне в распоряжение Исполнительного комитета».

Приговор суда – смертная казнь через повешение – Александр III заменил бессрочной каторгой. В Алексеевский равелин Петропавловской крепости привезли 11 осужденных по процессу 20-ти: Михайлова, Клеточникова, Исаева, Ланганса, Тригони, Морозова, Баранникова, Тетерку, Колодкевича, Арончика, Фроленко.

Медленно тянулись дни, недели, месяцы для узников Алексеевского равелина без физического труда, без свиданий и переписки с родными, без книг, среди мертвой тишины. «Сама смерть не казалась такой тяжелой, ужасной. Но так давила эта тишина, эта полная отчужденность от мира, от живых людей». Только через полгода после заключения разрешили пятнадцатиминутную прогулку на тюремном дворе. Скудная пища, отсутствие свежего воздуха, исключительная сырость привели к тому, что среди заключенных стала распространяться цинга.

От цинги и чахотки умерли Ланганс, Баранников, Тетерка, Клеточников решил уморить себя голодом, чтобы добиться для товарищей улучшения тюремного режима.

«В каждом шорохе, в каждом необычном звуке чудилась мне смерть других, насилие, ужасы, – писал в своих воспоминаниях Михаил Фроленко, – Неодолимое, мучительное желание проникнуть туда, дать умирающему хоть минуту провести с близким человеком».

После 2,5 лет заключения в Алексеевском равелине, 2 августа 1884 года Фроленко, Морозова, Исаева, Арончика и Тригони заковали в ножные и ручные кандалы и увезли в Шлиссельбург. Привезли в Алексеевский равелин 11 человек, увезли в Шлиссельбург пятерых. Дождались свободы только трое…

Вместе с узниками, переведенными из Алексеевского равелина в Шлиссельбург, в Новую тюрьму были перенесены и тюремный режим равелина и надзиратели. Медленно тянулся день узника в одиночной камере, без книг, без физического труда в мертвящей тишине тюрьмы. Это однообразие прерывалось только прогулкой и раздачей пищи. Одну и ту же недоброкачественную, скудную пищу выдавали и здоровым и больным. Прогулки в специальных прогулочных двориках в одиночку продолжались 15–30 минут.

Еще тяжелее, чем материальные лишения, переносили узники крепости моральные условия заточения. Одиночное заключение создавало тягостную обстановку, подавляло волю узника. Тюремный режим в Новой тюрьме неуклонно вел узников к смерти, они гибли от безумия, истощения, чахотки. В первые годы умерли Буцевич, Златопольский, Богданович, Малавский, Кобылянский, Исаев и другие. Покончили с собой Клименко и Грачевский. Это были совсем молодые люди – в возрасте 27–35 лет.

М.Ф. Фроленко, как многие другие узники, испытывал на себе последствия заключения: он страдал цингой, ревматизмом, ни одна система органов не осталась у него не пораженной каким-нибудь недугом. В тюрьме его ум усиленно работал, и насколько в жизни он был практиком, презиравшим всякую отвлеченную теорию, настолько же в заключении он стал мыслителем. Он пересмотрел все свои убеждения; экономика, философия, политика, религия, наука – стали предметами его размышлений, в тюрьме он мечтал о культурной деятельности на благо народа, о школах, народных университетах и библиотеках. Активную деятельную натуру Фроленко тяготила полная праздность в первые годы заключения. Позднее, когда устроили огороды и мастерские, он стал усердно работать в столярной мастерской, занимался огородничеством и садоводством. Его страстью были яблони – каждый клочок пригодной земли он обрабатывал и сажал яблони. Одна из них стала священной исторической реликвией Шлиссельбурга. Это была яблоня, посаженная М.Ф. Фроленко в 1902 году у крепостной стены во дворе цитадели. На этом месте в 1884 году были казнены Е.И. Минаков, Н.М. Рогачев, А.П. Штромберг, в 1885 году – И.Н. Мышкин, в 1887 году – П.И. Андреюшкин, В.Д. Генералов, В.С. Осипанов, А.И. Ульянов и П.Я. Шевырев.

В 1928 году, когда в крепости открылся музей, на мраморной доске были запечатлены имена казненных. По ходатайству Музея Революции Президиум Ленинградского губисполкома признал яблоню историческим памятником.

В годы Великой Отечественной войны Орешек стал важным объектом в системе обороны Ленинграда. Героическая оборона крепости продолжалась 498 дней, с 8 сентября 1941 года по 18 января 1943 года. В результате обстрелов фашистской артиллерии крепости были нанесены значительные повреждения, многие исторические памятники превратились в руины, осколком снаряда была уничтожена и яблоня М.Ф. Фроленко.

Но история яблони на этом не закончилась.

30 сентября 1961 года на этом же месте посадили молодую яблоньку-трехлетку бывший узник крепости В.Я. Ильмас, участники обороны крепости во время войны В.А. Марулин, Е.А. Устиненков и школьники поселка имени Н.А. Морозова, расположенного на западном берегу Ладожского озера напротив крепости.

Революция 1905 года освободила узников Шлиссельбурга. Фроленко разрешили жить в имении В.П. Лебедева, племянника Т.И. Лебедевой – жены Михаила Федоровича, погибшей на каторге в Сибири. Имение находилось в Зарайском уезде Рязанской губернии, первое время Фроленко жил там под надзором полиции, летом 1906 года ему разрешили поехать для лечения на Кавказ, в Ессентуки, где он встретил шлиссельбуржца М.Р. Попова. На Кавказе он познакомился с Анной Михайловной Померанцевой, которая стала его женой. Мечтая о культурно-просветительской деятельности, они с помощью друзей купили в Геленджике клочок земли с небольшим домом, чтобы устроить там профессиональную школу, приучать школьников к занятиям земледелием.

Второй «яблоне Фроленко» исполнилось в этом году 58 лет. Хрупкий саженец 1961 года превратился в могучее дерево, которое широко раскинуло свои ветви. На заботу сотрудников филиала Шлиссельбургская крепость яблоня отвечает пышным цветением. Неоценимую помощь в уходе за яблоней оказывал научный сотрудник Всероссийского института растениеводства имени Н.И. Вавилова доктор биологических наук Владимир Васильевич Пономаренко.

Посетители музея часто спрашивают, почему яблоня растет так необычно, на высоком земляном подиуме. Дело в том, что в 1982–1983 годах, во время реставрации Старой тюрьмы, в цитадели сняли грунт (т.е. культурный слой) более 1 м высотой, чтобы расчистить фундамент здания тюрьмы 18 века. Яблоня при этом осталась на уровне середины 20 века, когда была посажена.

В заключение можно сказать, что «память места» хранят две яблони М.Ф. Фроленко 117 лет.

 

Г.П. Игнатьева

 

Другие материалы в этой категории: Золотое будущее Шлиссельбурга По морям, по волнам
Яндекс.Метрика