Тех дней тревожных забыть нам невозможно...

Опубликовано Среда, 12 сентября 2018

8 сентября 1941 года немцы вошли в Шлиссельбург, петля на горле Ленинграда была затянута. Начались страшные дни блокады Северной столицы и оккупации нашего города.  До 18 января 1943 года оставалось 16 месяцев...

7 сентября в Комсомольском парке  прошел митинг-реквием «Святая память поколений», приуроченный к памятной дате. Мероприятие собрало у памятника жертвам немецко-фашистской оккупации представителей городской власти, ветеранов, жителей города.

От лица депутатского корпуса города к собравшимся обратился Ворогушин Е.А. Он отметил важность сохранения связи поколений. «От нас зависит, чтобы  эта нить не прерывалась», – подчеркнул Евгений Александрович. Председатель объединенного совета ветеранов города Борисова Г.Н. обратилась к молодежи. Она напомнила о событиях 77-летней давности, о Дороге жизни, по которой осуществлялась эвакуация. «Мир подарен нам ветеранами, и мы обязаны его ценить», – сказала Галина Николаевна.

Школьники прочли строки стихотворения Молчанова А.В. «Тихвин, 14 октября 1941 года». Оно не оставило никого равнодушным, брало за душу. Перед глазами вставали картины произошедшего, будто это случилось вчера, слезы наворачивались на глаза, некоторые даже не пытались их сдержать. 

В память о тех, кто погиб во время оккупации города, о тех, кто сражался за него, был сослан на каторжные работы, всех, кто не вернулся с той войны, собравшиеся склонили головы в минуту молчания. К памятнику были возложены цветы.

Уходили с мыслями о минувших днях сентября 41-го, вспоминали, говорить не хотелось.

Как это было...

За пятьсот дней оккупации Шлиссельбург оказался в руинах, был разрушен до основания. Судьбы жителей так же, как и города, были сломаны. После освобождения в Шлиссельбурге осталось лишь триста человек, на момент входа немецких  солдат в город эта цифра составляла шесть с половиной тысяч.

Постоянный гнет, страх, переходящий в панический ужас, голод, холод, болезни, отправка в лагеря смерти и на каторжные работы в Германию – вот будни шлиссельбуржцев того периода.

Население грабили, принуждали к работам, женщин насиловали и склоняли к сожительству, был введен комендантский час, малейшее неповиновение каралось расстрелом. Работа велась с восьми утра до часа дня, а в два уже надо было быть дома. За неповиновение – побои до полусмерти. Это лишь часть ужасной истории, которую написала для нашего города война.

Время идет, кто-то старается исказить события военных дней, но благодаря нашим ветеранам мы можем хоть отчасти представить, какой была в реальности война – не по книгам, фильмам, песням, а по живым рассказам. По рассказам из окопов, госпиталей, оккупации, из лагерей и с передовой.

На митинге были зачитаны отрывки воспоминаний жителей города, свидетелей оккупации, которые хранятся в Музее истории Шлиссельбурга. Они не попали в эвакуацию, они жили на передовой, в их дворах велись военные действия. Они видели войну каждый день.

Раиса Ивановна Дерябина:

– Вспоминаю, как мы убегали от немцев по Староладожскому каналу. Со стороны леса вылетали самолеты, а мы с братом притаились в воронке. Немцы шли по дороге сплошной стеной и стреляли очередью со словами: «Русь, выходи». У нас была только сумочка с сухарями, с ней мы дошли до Назии.

Надежда Николаевна Миронова:

– Мне было 15 лет. 6 сентября началась бомбежка: били по шлюзам, по городу из дальнобойных орудий. Мы строили окопы. С 7 на 8 сентября до Назии, как на демонстрацию, шли все: низом – солдаты, а верхом – гражданские. Я помогала на улице Затонной. Туда свозили пленных, было очень много школьников. Весь город горел, вокруг все было опутано проводами.

Валентина Семеновна Щедрина:

– В городе хаос. Ничего не убрано. Забирают солдат. Карточек еще не было. Немцы вошли в город. Многие из них были мокрые, они остановились обсушиться в нашем доме. Мы с мамой жили в землянке. Однажды немец подошел ко мне и на немецком стал просить, чтобы я подоила корову. Я ответила: «Вы и сами неплохо доите». Я не боялась уже ничего. А позже нам удалось уйти из города. Дошли до Мги, а дальше – куда глаза глядят. Шли 20 дней, хорошо, что с собой было мыло, мы его обменивали  на сухари.

Валентина Ивановна Пантелеева:

– Мы видели, как в Шлиссельбург входили немцы со стороны Синявино. Они заезжали по улице Кирова на мотоциклах с колясками. Мы тогда жили на этой улице в доме 25, у нас была немецкая овчарка. Немцам по дороге приглянулся наш дом, и они решили, что здесь будет их комендатура. Они прибили деревянную табличку, но, когда немец вернулся, она лежала на земле. Он хотел выстрелить за это в нашего отца, но овчарка мертвой хваткой вцепилась в шею немцу, и он погиб. А мы лишились любимого папы – за этот случай его забрали в концлагерь подо Мгой. Мама осталась с пятью детьми. По ночам собирали любую траву. Как-то нашли умершую лошадь, и мама приносила куски домой, потому что было невероятно голодно, а спустя время нас, более 500 детей от 3 до 14 лет, в товарных вагонах увезли в Вырицу. Наша мама работала санитаркой в концлагере. В Вырице за украденную корочку хлеба истязали так сильно, что кожа на теле лопалась, а позже сажали в железный бункер на 24 часа, но мы чудом выжили.

Нина Григорьевна Кожарская:

– Я помню, как танцевали перед немцами, нас заставляли. Мне было всего 6 лет. За это давали кусочек хлеба. Помню, так сильно пахло  курицей, и аромат сводил с ума. Зимой мы ушли из города, я была в красных туфлях и потеряла в снегу одну. Мама заматывала ножки в тряпку, и мы жили так какое-то время в лесу. Собирали мороженую картошку, кости находили, этим и питались. Мы выжили чудом.

 

Инф. и фото

Оксаны ЧЕРНИКОВОЙ

 

 

Похожие материалы (по тегу)

Галерея изображений

Другие материалы в этой категории: Образование детей - в приоритете! А музы не молчали
Яндекс.Метрика